«Много ленился, но был способным и хитрым»
Когда я был маленьким, мама часто пела мне песни и играла на скрипке - она тоже была музыкантом и работала в музыкальной школе. С шести лет я тоже начал учиться игре на этом инструменте. Правда, я тогда много ленился, но был способным и хитрым.
Мама много работала, и когда возвращалась вечером домой, всегда спрашивала, занимался ли я. Она была строгая, требовательная. Когда признавался, что ничего не делал, она не сильно, но хватала меня за волосы. И однажды я пошёл в парикмахерскую и подстригся налысо. Больше она так делать не могла.
А потом я придумал такую вещь — протирал канифолью по струнам и канифолил смычок, поэтому казалось, будто я занимался.
В 12 лет я увлёкся электрогитарой и стал играть на ней в школьном ансамбле. Родители подарили мне болгарскую гитару Cremona, которая стоила 55 рублей при папиной зарплате в 120. Это была моя первая и единственная акустическая гитара, которая прослужила мне очень долго, вплоть до армии.
«Играли на дискотеках, в кафе и на свадьбах»
Когда мне было 18 лет, на моё творчество оказали сильное влияние Pink Floyd и группа «Автограф». Мне так нравились их аранжировки, гармонии — по тем временам это было безумно классное звучание. Их композиции длились по пять-семь минут, и я перенял эту особенность для своих работ.
Мне было интересно совмещать стили поп и регги, смешивать жанры. В 1984 году я создавал даже техно-композиции. Их мы вместе с однокурсниками играли на сцене большого зала ДК «Энергомаш» на дискотеках. Кроме того, мы уже пытались работать, играли в кафе и на свадьбах. В Белгороде ещё не было как такового рок-клуба, он только зарождался, и мы были одной из первых групп, которые начали осваивать эту нишу. В этом же году я смог купить свою первую электрогитару — это был харьковский Fender за 1200 рублей.
А в 19 лет, во время учебы на четвертом курсе, я преподавал скрипку в той же музыкальной школе, где работала моя мама.
«Два месяца, чтобы научиться играть на саксофоне»
Через год я ушёл в армию, по распределению попал в Москву, оказался в военном оркестре. Такой оркестр может играть абсолютно любую музыку, даже популярную. Это уже совсем другой уровень, музыканты там действительно крутые.
Когда я только попал туда, старшина сказал: «У тебя есть два месяца, чтобы научиться играть на саксофоне, а там — как хочешь. Не сможешь, значит пойдёшь в войска». Естественно, я целыми днями сидел и занимался. Научился, во время маршей играл на нём, а на выступлениях оркестра — на бас-гитаре. Иногда ставили на тарелки. Тарелки — это вообще инструмент, за который зимой сражались, потому что когда мороз, а ты на построении стоишь с ними, то ты можешь направить на себя солнце и греться.
«Настоящие музыканты – люди, которые любят свое дело»
После армии я вернулся в Белгород, продолжил работать в школе искусств. Одним из первых попал в музыкальный театр, стал участником оркестра белгородской филармонии. Перетащил туда же своих ребят из группы, с которыми мы играли ещё в детстве.
В 1995 году в составе духового оркестра мы вместе ездили на гастроли по странам-бывшим республикам СССР, давали концерты в Словакии под руководством дирижёра Владимира Зарицкого.
Отдельно, своей группой, мы катались по нашей области. Был случай, когда приехали зимой в какой-то посёлок, выставились, подготовили аппаратуру, был хороший зал. Но из-за погодных условий — а был жуткий мороз, зрителей не набралось и пяти человек. Но приехал парень на инвалидной коляске. Говорит: «Пацаны, а что, концерта не будет? Меня мои ребята три километра по снегу тащили». И мы решили отработать полный концерт для него — играли «Арию», «Чёрный кофе», Van Halen и свои песни, преимущественно в тяжёлых жанрах. Парень плакал, был счастлив. Потом мы узнали, что он — бывший афганец.
Когда мы играли для афганца, я понял, кто такие настоящие музыканты. Это люди, которые любят своё дело. Когда ты входишь в раж, ты уже не продаёшь своё искусство, ты играешь прежде всего для себя, для горящих глаз зрителя.
С инструментом выручил товарищ
Так вышло, что следующие 15 лет я работал в страховой компании. А потом меня сократили. Начались проблемы со здоровьем, панические атаки. Пока я восстанавливался, поправился на десять кг. Но после проведённого в больнице времени принял решение изменить свою жизнь — похудел, закончил курсы копирайтеров и на полгода влился в музыкальный проект, для которого на волонтёрской основе писал тематические статьи. Ещё я разослал своё резюме по всем возможным музыкальным магазинам. В один из них меня пригласили, и сейчас я с радостью провожу там почти каждый день.
С инструментом меня спас мой товарищ - он привёз мне японскую ретро-гитару Tokai с фантастическим звучанием. Зимой я ее выкупил. Стараюсь теперь играть подолгу каждый день. Не описать, насколько я ему благодарен — я снова могу заниматься любимым делом.
Сейчас я уже записал на этой гитаре свою первую за 20 лет композицию по мотивам Ингви Мальмстина (американский гитарист-виртуоз, - прим. авт.). Кроме того, я применяю его упражнения на технику и скорость.
«Жаль, что столько времени потеряно»
Я бы очень хотел вернуться к концертной деятельности, но понимаю, что пока рановато. Очень люблю сцену. Никогда не забуду, как играли в посёлке, где церковь превратили в дом культуры. Для зрительского зала сделали пристройку, а сама сцена находилась под куполом. Там такая восхитительная акустика, что мы играли и наслаждались каждым звуком. Помню это так ярко и живо, что до сих пор иногда снится тот день.
Жалко, что столько времени было потеряно. Сейчас у меня есть огромное желание «выточиться» до хорошего состояния. Хоть в 54 года пальцы уже не так легко слушаются, я всё равно понимаю, что моя техника сейчас в разы лучше, чем была в 20 лет.
Когда я взял в руки гитару снова, я будто ожил, меня это спасло. Музыка — это огромная сила. Поэтому если вы хотите ей заниматься — не бойтесь, ходите на площадки, где есть открытый микрофон, выступайте. Делайте то, что вам хочется.
